Эффект бабочки  - Мария Акулова

– Нет леденцов? – Ася чуть сжала горло, прокашливаясь. Благо, сегодня суббота, а значит, завтра можно с чистой совестью заболеть, а потом валяться целый день, забив на все. 'Все' простит, работа – нет. Лишь бы сегодня отплясать в надлежащем виде.

Амина фыркнула, явно подразумевая 'нет', а потом проявила невероятную заботу – приложила ладонь ко лбу Веселовой.

– Ты в прямом смысле жаркая штучка, Настя. Сказала б ты Пиру, что сегодня не сможешь…

Ася уклонилась, сбрасывая руку коллеги, а потом мотнула головой. Нет уж. Ничего она не горит, просто горло болит. Если бы все просили отгулы, стоит запершить горлу, работать было бы уже некому.

– Ну как знаешь, – пожав плечами, Амина царственно развернулась, задев Настю роскошными крыльями.

Вслед за царицей всея клуба из гримерной по одной стали выплывать остальные девочки, здороваясь с Настей или просто игнорируя.

Им навстречу выбежал распорядитель, как всегда истерично сообщая, что пора, а потом начиная рвать на себе волосы, ведь возглавляющая колонну танцовщиц Амина не спешила ускоряться.

– Тебе Женечка сказал? – Алёна, миловидная русоволосая девочка, чуть старше двадцатилетней Насти, обернулась, явно адресуя вопрос именно ей.

– Что он должен был сказать? – внутри похолодело. Почему-то Насте показалось, что сообщить ей должны были об увольнении. Пусть пока вроде как не за что, но испытательный срок близился к концу, Пир мог пойти советоваться к девочкам, стоит ли оставлять новенькую, а потом им первым сообщить, что решил-таки не оставлять.

– Сегодня вроде бы должен приехать Имагин. Владелец. Он редко заявляется, но когда приезжает – жди беды. Пирожок получает втык, а потом устраивает втык уже нам. Так что лучше сделать так, чтоб ему не за что было орать.

Настя кивнула.

– Знаешь, на чье место тебя взяли? – в разговор вступила еще одна девочка, тоже Настя, только рыженькая. – У девочки был День рождения, она принесла шампанское, конечно, всех угостила. Но мы-то выпили по глотку, а она – полбутылки. О том, что приедет 'ревизор', Пир никого не предупредил, ну она и полезла на сцену… пьяная. Имагин это дело увидел, а дальше все было уже по привычному сценарию – втык Пирожку, увольнение бедолаги.

Снова кивнула. Нет, ну она-то не пьяная. Чего бояться? Нечего. Почему тогда страшно? Непонятно.

– Крылья расправили? – Амина остановилась, оглянулась, подмигнув почему-то Насте, которая замыкала группу девочек, а потом открыла двери в зал. Шоутайм.

***

Как бы хорошо ни работала вентиляционная система, здесь все равно всегда было душно. Душно, жарко, мало места, а лампы то и дело резали по глазам, отзываясь болью в висках.

Оставшийся после концерта народ потянулся к бару, счастливые обладатели столиков сидели на мягких креслах, потягивая коктейли, танцпол же пока заполнятся неохотно. Но это пока. Каких-то двадцать минут, и негде будет протолкнуться, нужно только, чтоб народ поймал ритм, завелся.

А вот им, бабочкам, положено заводиться по щелчку, а точнее с первой ноты. Музыка заиграла, девочки натянули на лица лучезарные улыбки, начиная представление. Начинали они обычно синхронно, это здорово привлекало внимание, а уже потом расходились каждая в свою степь.

Настя подняла правую руку вместе со всеми, окидывая помещение взглядом. Как всегда, с замиранием сердца, она сканировала его на наличие нежелательных элементов – знакомых. С первого взгляда таких не заметила, в очередной раз возблагодарив небеса за то, что Баттерфляй находится в не слишком удобном месте, и не пользуется бешенной популярностью среди танцоров и студентов ее универа.

Проведя левой рукой от кисти и до правого плеча, девушка повернулась спиной к залу, бросила игривый взгляд через плечо. Почти такой же, как бросил ей напоследок Пир. Так же сделали другие девочки. Публика же получила возможность вдоволь насладиться видом их ажурных крыльев, на которых поблескивали стразы. Крыльев, а еще неплохих филейных частей, обтянутых латексными юбками, ну и ноги ведь никто не отменял.

Ночь еще толком не началась, а Настя чувствовала себя так, будто по ней проехались. Скорей всего не раз. На лбу выступила испарина, а каждое движение приходилось просто выдавливать из сопротивляющегося организма. Он явно не хотел танцевать, он хотел в кроватку, под одеяло, желательно подоткнутое со всех сторон заботливыми мамиными руками. Вот только в кроватке денежки не зарабатываются.

У девушки не было возможности узнать, сколько времени прошло и сколько осталось до момента, когда можно будет хотя бы на десяток минут незаметно пропасть, по трэкам считать она уже даже не пыталась, а судя по тому, как резво выплясывали остальные, девочки устать не успели.

Горло сжал очередной приступ тошноты – обилие запахов царапало раздраженную гортань, вызывая самые натуральные рвотные позывы, с которыми бороться приходилось лучезарно улыбаясь и продолжая извиваться.

Будь это любой другой день, не напугай ее сначала Пир, а потом девочки россказнями о страшном боссе, она давно бы пожалела себя, направилась бы к Женечке с покаянием. Он бы, наверняка, побурчал, но позволил бы отправиться домой. Такое иногда случалось – в крайних случаях девочки отпрашивались. Но сегодня был не тот день.

Наверное, Амина права, нужно было поговорить с Пирожком раньше, прежде чем лезть в зал. А теперь поздно: назвалась бабочкой – порхай.

В очередной раз взяв себя в руки, Настя опустилась на корточки, чтоб потом подняться, выводя пальцем извилистую линию на ноге. В глазах на секунду потемнело. Нет, это было не лучшее решение, в следующий раз следует обойтись без резких движений.

Трэк сменился, на танцпол потянулись люди, веселье вовсю разгоралось. Перебросив распущенные волосы с одного плеча на другое, Настя выставила вперед ногу, рисуя бедрами восьмерки.

Да, на балете их такому не учили, на бальных танцах тоже, но что поделать? Тем более, Петя любил ставить на сексуальную составляющую в своих постановках. Никогда не опускался до пошлости, но и использовать многообещающие движение не чурался. Теперь, работая здесь, в клубе, Настя часто абстрагировалась от происходящего, представляя, что просто танцует очередную постановку бывшего. Это помогало переживать неделю за неделей. А потом, глядишь, придет привыкание.

Снова смена трэка, воздух пропитывается запахом толпы, алкоголя, становится крайне душно. Подняв над головой руки, Настя крутанулась вокруг своей оси, окидывая остекленевшим взглядом помещение. Нет, она все так же улыбалась, но только потому, что улыбка намертво приклеилась к лицу. Двигалась она уже неосознанно, по инерции, зачем-то считая про себя до десяти, а потом снова до десяти, и опять до десяти. Так, по десяткам, легче переживать декаду секунд за декадой.

Она чувствовала множество направленных на нее взглядов. Чувствовала их как один большой липкий кокон, окутывающий со всех сторон, но в этом коконе почему-то лицо сейчас жгло особенно сильно.